Т.Я. Каширина.Суфийские практики

Суфизм (в арабском произношении — ат-Тасаввуф) — древняя мистическая традиция духовного совершенствования, возникшая на Среднем Востоке, а ныне распространенная повсюду.

Идеи суфизма, его последователи, его ордена и братства есть в Азии и в Африке, в Европе и в Америке, в Китае и Индии, которые так богаты своими религиозными традициями, а также в нашей стране.

Историки связывают появление суфизма с VIII веком. Считается, что он возник в лоне ислама. Однако, некоторые суфийские учителя-шейхи (пиры, муршиды) говорят о том, что суфизм нельзя ограничить ни определенной религией, ни определенным историческим периодом, ни определенным обществом, ни определенным языком. Они называют суфизм «духом ислама», «чистой сущностью всех религий» и полагают, что суфизм существовал всегда, лишь его внешний облик менялся в соответствии с той или иной культурно-исторической средой [2, 8].

Проникновение суфийской традиции на Запад и на Восток осуществлялось на протяжении веков. Оно происходит и сейчас, разными, порой очень своеобразными путями. Так например, для шейхов вполне допустима духовная работа по классическим методикам в рамках традиционной религиозности того или иного региона. Это обусловлено тем, что суфии положительно относятся ко всем религиям и верованиям, считая, что в своей основе они едины. Суфийские методики могут и изменяться по необходимости, и оформляться в качестве самостоятельных, локальных учений. Такие учения обычно предназначены для передачи лишь какой-либо части основной традиции — в соответствии со временем, местом и обстоятельствами. Эти «временные фазы» активно развивающейся суфийской традиции, производя определенное духовное воздействие на ту или иную часть человечества, стимулируют его к духовному поиску. Они закладывают фундамент и для последующего, более конкретного обучения. Повидимому, одним из таких учений является концепция Г.И. Гурджиева, получившая широкое распространение в I половине нашего столетия [8, 12].

Суфии, которые часто называют себя «ахлал-хакика» — «люди подлинного бытия», из века в век несут в мир вместе со своим учением и свое искусство, в котором отражается их восприятие прекрасного. Суфийская символика, образы и мотивы пронизывают значительную часть восточного фольклора, литературы, особенно поэзии. Так, почти вся ирано-персидская классическая поэзия, получившая мировое призвание, — это учебник по суфизму (в той же мере, что и произведения художественного творчества). Хрестоматийными стали имена поэтов-суфиев: Санаи, Руми, Хафиза, Джами, Низами. То же, но в меньшей степени, можно сказать и о арабской, тюркской литературе, поэзии, фольклоре.

Что же такое суфизм?

Термин «суфизм» происходит от арабского «суфи», что буквально означает «носящий шерстяную одежду» и подразумевает мусульманских мистиков, следовавших определенной духовной традиции и носивших особого типа шерстяные одеяния, власяницы. (В исламском мире власяница считается атрибутом духовного подвижничества). Корень «суфи» имеет и еще одно значение — «чистый». Оно также соответствует сути суфийского учения и духовному облику лучших его последователей. Подлинные мастера суфизма, подлинные суфии, действительно чисты от догматизма и фанатизма, свободны от кастовых, вероисповедных, национальных предрассудков. Присущее суфиям сильное стремление к этической чистоте и безупречности способствовало закреплению за ними в арабском мире еще одного названия — «Рыцарей Чистоты» (Сахаба-и-Сафа) [2].

В силу большой гибкости и открытости внешним воздействиям, суфизм ныне представляет собой очень неоднородное образование. Его различные течения, направления, школы, группы отличаются акцентуализацией тех или иных аспектов методологии, предпочтением тех или иных практических методик. Среди их числа, обычно, выделяют ряд известных своими древними традициями орденов, а также 12 основных («материнских») братств, таких как ал-кадирийа, накшбандийа, маулавийа и т.д. Помимо этого, существует много иных структурных образований суфизма: более мелких братств, общин, центров, обителей, кружков. Суфийское учение действует и через значительное число мирских братьев и сестер (суфиев, живущих в миру по указанию их духовных наставников).

Кратко коснемся основ учения:

— Суфизм исходит из представления о том, что мироздание состоит из 7 «областей существования», включает в себя несколько «видов бытия», различающихся по «амплитуде входящих в них колебаний» [2]. Иными словами, им признается многомерность пространства.

— Тончайшая пространственная мерность, которую суфии называют Зат, является Обителью Бога в аспекте Творца. Творец и все многообразие Его Творения (в суфийской терминологии — Сифат) образуют Абсолют. Творец пронизывает все Творение своей Любовью.

— Суфии полагают, что многомерный организм человека, будучи сходен по своему строению с многомерным строением вселенной, может раскрыть в себе более тонкие «виды бытия». Это осуществляется через процесс самопознания и самосовершенствования.

Таким образом, только через постижение своей истинной сущности человек может достичь непосредственного восприятия Бога и обретения единства с Ним. Это очень лаконично выражает один из хадисов Сунны, гласящий: «Кто познает себя — тот познает Бога». Об этом прямо или косвенно говорят все религии. Например, та же мысль прослеживается в Новом Завете: «Царство Божие внутри вас есть» (Лк., 17:21), в веданте: «Самопознание есть истинная суть жизни». На заключительных этапах такого постижения индивидуальное человеческое сознание сливается с Божественным Сознанием. Эта конечная цель описывается в суфийской традиции как высшее состояние сознания «Баки-би-Аллах» (Вечность в Боге). В индуистской и буддистской йоге этому термину соответствуют — Кайвалья, Маханирвана, Сахаджа-Самадхи, Мокша.

В основе суфизма лежит Любовь (махабба, хубб). (Суфии даже иногда говорят о своем учении как о «гимне божественной любви» и называют его тасса-вури — любовь-видение. Имеется в виду определенный подход к действительности с любовью. Подразумевается влюбленность в Творца.) Любовь рассматривается в суфизме как постоянно усиливающееся чувство включенности в Бога, завершающееся пониманием того, что в мире нет ничего, кроме Бога, который является одновременно и Любящим, и Любимым. Потому, один из основных принципов суфизма: «Ишк Аллах, Мабут Аллах» (Бог есть Любовь, Любящий и Возлюбленный). Это очень созвучно и классической индуистской йоге, основным принципом которой является принцип любви, и Христову пониманию того, что «Бог есть Любовь» (1 Ин., 4:8), и классическому буддизму, где выделяется наиболее яркий аспект любви — сострадание. О любви говорит и Хуан Матус со страниц книг Карлоса Кастанеды.

Суфии считают, что Любовь привнесла в суфизм женщина-мистик Рабиа-аль-Адавийа. Она говорила, что ее «любовный пыл к Богу сожигает сердце». Про нее Фарид-ад-Дин Аттар в «Житии суфийских святых» рассказывает, что любовь к Богу настолько владела всем ее существом, что не оставляла места ни для каких других привязанностей [11]. В целом, это очень характерно для суфизма, т.к. подлинный, истинно-любящий суфий постепенно погружается, тонет и растворяется в Боге, в своем Возлюбленном, как часто суфии называют Бога.

Восприятие Бога как Возлюбленного исходит из прямого, непосредственного опыта. Суфии описывают это следующим образом. Когда человек проходит определенное расстояние по Пути Любви, Бог начинает помогать ищущему, привлекая его к Своей Обители. Когда это происходит, человек начинает ощущать ответные вибрации Божественной Любви.

Известный персидский поэт-суфий Джалал-ад-Дин Руми в «Месневи» пишет об этом так [10]:

Если свет любви загорелся в этом сердце, знай, что Любовь горит и в Том.
Когда Любовь к Богу растет в твоем сердце, без сомнения Бог любит тебя.
Хлопок не прозвучит от одной ладони, если не участвует вторая.

Проследим, как развивается такая истинная, совершенная Любовь, ведущая к Богу, исходя из представлений Джалал-ад-Дина Руми.

Это происходит:

1) через развитие эмоциональной, сердечной любви ко всему самому прекрасному и гармоничному в мире,
2) через активную, деятельную, жертвенную, альтруистическую любовь-служение людям,
3) затем, через расширение круга этой любви на все проявления мира без различий.

Об этом суфии говорят: «Если ты делаешь различия между вещами, приходящими от Бога, — ты не человек духовного пути. Если ты думаешь, что алмаз возвеличит тебя, а простой камень унизит, — то Бог не с тобой» [5].

4) Эта развитая любовь ко всем элементам Творения перенаправляется на Бога, и тогда человек начинает видеть, по словам Дж. Руми, что «Возлюбленный есть во Всем» [4, 10].

Очевидно, что эта концепция Любви идентична тем, что представлены в Бхагавадгите и Новом Завете. Те же основные вехи, те же акценты. Истинная Любовь в суфизме, так же как и в лучших духовных школах индуизма, буддизма, христианства рассматривается как единственная сила, способная привести к Богу, как постоянный формирующий фактор человека на Пути к Богу. Только через любовь, согласно этим духовным традициям, подвижник может найти осуществление своих стремлений.

Однако, говоря о любви, шейхи предостерегают от опасности безрассудного следования этому пути, «ибо огонь, который может согреть, может также и сжечь» [10]. Большинство суфиев считает, что обычный человек не может сам воспользоваться формирующими качествами любви. Потому, он должен следовать за человеком, который знает, где эти формирующие факторы могут быть найдены, как и в какой мере они должны быть использованы. Исходя из этого, роль учителя, наставника оказывается в суфизме очень значительной. Учительскую деятельность по праву считают сердцевиной суфизма.

Суфийские шейхи зачастую живут в миру, занимаясь самой обычной мирской деятельностью. Они могут содержать лавку, мастерскую, кузницу, писать музыку, книги и т.д. Это происходит потому, что суфии убеждены в отсутствии какой-либо необходимости в полном уединении, отшельничестве для того, чтобы идти к Богу. Отказ от мирского бесполезен. Они утверждают, что в мирской деятельности нет ничего, отъединяющего от Бога, если не привязываешься к ее плодам и не забываешь о Нем. Потому, на всех ступенях духовного восхождения человек может оставаться включенным в социальную жизнь. Более того, именно она, по их мнению, предоставляет огромные возможности для совершенствования. Если рассматривать каждую жизненную ситуацию как учебную, то можно общаться и даже жить бок о бок с самыми «страшными» и развращенными людьми, подвергаться самым грубым влияниям и не страдать от этого, напротив, поддерживать постоянную жизнерадостность и безмятежность, совершенствуясь через предложенные Богом социальные контакты.

Что касается учеников-мюридов (букв. — «вручивших cвою волю»), то суфийские шейхи подчеркивают, что не каждый, кто хотел бы стать суфием, может им стать, не каждый готов воспринять суфийское учение. Суфии говорят, что научить никого ничему нельзя: можно лишь указать Путь, но пройти его каждый должен сам. Потому, если кандидат в ученики не обладает способностью использовать учение для своего духовного развития, смысла в обучении нет, учение проливается, как вода в песок.

Готовность человека к восприятию учения определяется шейхом. Причем, для этого зачастую используются провокационные методы. Стремящихся стать учениками ставят в различные ситуации, навязывают им порой безобидные разговоры для того, чтобы определить их уровень развития. Если кандидат в ученики подает надежды, шейх, наблюдая его некоторое время, определяет его индивидуальные особенности и то, до какой степени учение может быть воспринято начинающим адептом. В соответствии с этим, перед мюридом ставятся определенные задачи на весь период обучения и даются необходимые ему разделы учения.

Определив специфику духовного развития ученика, шейх может послать его в другие ордена, братства, учебные центры. Неофит начинает переходить от шейха к шейху и так постепенно постигает и усваивает программу. После длительного и разностороннего обучения мюрид опять предстает перед своим первым шейхом. Шейх дает ему завершающую «внутреннюю огранку», «внутреннюю шлифовку» и затем так называемое иджаза (разрешение) на продолжение традиции шейха и проповедь учения.

В сферу суфийского обучения включена как эзотерическая сторона, так и экзотерическая, т.е. мюриды совершенствуются не только этически, интеллектуально, психоэнергетически, но и осваивают приемы, постигают тайны того мирского ремесла, искусства, которым владеет шейх. Это впоследствии помогает им в жизни.

Для передачи учения используются самые разнообразные средства обучения: некоторые ритуалы, молитвы, различные психофизические упражнения, дыхательные техники, медитативные практики, работа с текстами, музыкальными произведениями, изучение движения, танца и т.д. Широко применяется и обширный материал в виде сказок, поучительных историй, притч, басен, подробно и заботливо описывающий все то, что может помешать духовному развитию мюрида.

Суфийский процесс обучения достаточно специфичен. Зачастую шейх не учит в общепринятом смысле, т.е. давая какие-то прямые объяснения, а создает ситуации, на которых ученик учится сам. Это очень напоминает педагогическую систему тибетских лам, которые используют те же наглядные методы, быстро развивающие в учениках способность к самостоятельному мышлению.

В суфийском обучении выделяется несколько этапов: обычно 3-4, в некоторых братствах до 7 и более. Они соответствуют основным этапам духовного продвижения мюрида.

Начальный этап духовной практики — шариат (букв. — закон) — связан с неукоснительным соблюдением всех религиозных предписаний. Предварительное прохождение шариата является обязательным условием для вступления на путь духовного совершенствования.

Собственно эзотерическое обучение начинается на следующем этапе — тарикате (букв. — путь, дорога). Прохождение тариката связывается с освоением ряда ступеней-макам. Традиции различных суфийских братств выделяют от 7 до 100 макам.

Освоение ступеней тариката предполагает интенсивную работу этического, интеллектуального, психоэнергетического планов. Кратко остановимся на первых двух направлениях работы, с тем чтобы потом перейти к более подробному рассмотрению суфийских психоэнергетических практик.

В этическом плане макамы тариката предполагают фундаментальную переоценку ценностей. Они связаны с осознанием собственных пороков, покаянием (тауба), воздержанностью от запретного (зухд), строжайшей осмотрительностью в различении дозволенного и недозволенного (вара), с отказом от недуховных привязанностей и желаний (факр). Мюрид также учится терпению (сабр) — «проглатыванию горечи без выражения неудовольствия», как говорил известный суфийский шейх Джунайд, комментируя эту ступень. Ученик старается жить и духовно работать лишь в текущем дне, не вспоминая прошлое, не заглядывая в будущее (таваккул).

Отсюда идет распространенное в суфийских кругах выражение: «Суфий — сын времени своего», которое означает то, что подлинный суфий живет в текущем миге бытия.

Освоению ступени таваккул способствует такая форма работы, как размышления о смерти, широко используемая и в индуистской йоге, и в тибетском буддизме, и в мексиканской школе Хуана Матуса. Постоянная память о смерти, осознание ее неизбежности ведет мюрида к ряду переосмыслений. В том числе — к появлению у него бережного отношения к оставшемуся на Земле времени, к формированию установки: духовно работать по принципу «здесь и сейчас». Размышления о смерти являются сильным средством борьбы с нежелательными привычками и привязанностями. Даже вспоминания о ней могут быть весьма эффективными, считает Аль-Газали: «Когда что-то в мирском нравится вам и в вас рождается привязанность, вспомните о смерти» [6].

На этапе тариката проводится и интенсивная интеллектуальная работа. Шейхи постоянно предлагают ученикам новые темы для осмысления, беседуя с ними об основах учения. Мюриды знакомятся с разнообразными литературными источниками, богатым притчевым материалом, учебными историями и т.д.

По мере прохождения всех ступеней этого этапа мюрид обретает беспредельное желание достичь единения с Богом (в индуизме это состояние называется «адвайта», т.е. недвойственность) и входит в состояние рида, определяемое суфиями как «спокойствие в отношении предопределения», т.е. в состояние безмятежности, полного спокойствия относительно происходящего.

Рассмотренный этап практики, в целом, можно соотнести с раджа-йогой.

Тем, кто успешно прошел макамы тариката, предоставляется возможность идти дальше по пути марефата (букв. — медитативное постижение Бога). На этом этапе происходит дальнейшая этическая «шлифовка» подвижника, идет постоянное совершенствование его любви (в самых разных аспектах), мудрости, силы. Прошедший этот этап суфий реально постигает многомерность пространства, «иллюзорность» ценностей материального бытия, и получает живой опыт общения с Богом. В качестве арифа (познавшего), он может получить посвящение в шейхи.

Некоторым арифам удается дойти до четвертого этапа — хакиката (хакк — букв. «истина»), на котором, как говорят суфии, окончательно осваивается «реальное, подлинное Бытие». Хакикат приводит арифа к полному слиянию его индивидуального сознания с Объектом его устремленности, с Богом.

Духовная работа, проводимая в рамках марефата и хакиката, соотносится с той, что проводится на ступенях буддхи-йоги (о буддхи-йоге см. [3]).

Неотъемлемой частью духовной работы на всех этапах духовного восхождения мюридов является психоэнергетическая практика, значительно ускоряющая процессы этического и интеллектуального совершенствования. Подробнее остановимся на психоэнергетических методиках тариката. (В последнее время некоторые суфийские психоэнергетические техники стали известны благодаря их использованию в группах, работающих по методикам Г.И. Гурджиева, в ашраме Раджниша, где они применяются в модифицированной форме, чаще всего в психотерапевтических целях.)

В некоторых братствах первым шагом к началу такой работы является акт установления духовной связи между шейхом и мюридом (рабита). Это достигается за счет концентрации мюрида на образе шейха, а затем пылкой идентификации себя с ним. Такое отождествление помогает ученику гораздо легче и быстрее воспринимать и усваивать необходимую для его духовного совершенствования информацию. Сходные методы работы с йидамом имеют распространение в тибетском буддизме и христианстве.

В суфизме психоэнергетическое обучение строится таким образом, что каждый ученик, в зависимости от своих индивидуальных особенностей, меры осознавания, получает от шейха особые задания и упражнения. В то же время шейх проводит и групповые психоэнергетические тренировки.

На начальных этапах психоэнергетической практики шейх предлагает мюридам множество разнообразных упражнений для развития способности к концентрации, для остановки непрерывного потока мыслей и достижения «ментальной паузы», проводится и работа с образными представлениями.

Первые навыки концентрации дают, например, упражнения по произвольному перемещению концентрации в ту или иную часть тела, по переносу концентрации в различные объекты живой и неживой природы. Затем применяются более сложные упражнения, включающие серию последовательных движений тела в сочетании с определенными перемещениями концентрации из одной части тела в другую, специфической формой дыхания по особому счету и т.д. Г.И. Гурджиев, проходивший обучение у суфийских мастеров, был свидетелем того, как начинающие адепты целыми днями выполняли подобные упражнения [12].

Для развития сосредоточения, устойчивости в концентрации, а также для установления «ментальной паузы» применяются и такие приемы, как многодневное сосредоточение на одной мысли, одном представлении, проведение нескольких месяцев в написании какой-либо суры Корана. Шейхом может быть дано и такое задание, как длительное повторение той или иной суры Корана или молитвенной формулы в неудобной позе.

Применение этих приемов способствует прекращению ментальных процессов и длительному поддержанию состояния глубокого внутреннего безмолвия, покоя. На фоне такого мысленного «недеяния» проходят все медитативные занятия ученика. Также он стремится к тому, чтобы постоянно поддерживать это состояние в течение дня, лишь автоматически реагируя на все, происходящее с ним.

В рамках методик тариката мюриды тренируются и в искусстве визуализации — в создании различных образов и эмоциональной сонастройке с ними. Так можно работать с образами растений, животных, а также с целым рядом эмоциональных состояний — как положительных, так и отрицательных. Эти упражнения позволяют научиться легко регулировать свою эмоциональную сферу. Развитие способности к созданию ярких образных представлений дает возможность мюридам работать и в тех экстремальных ситуациях, в которые их иногда, из педагогических соображений, может поставить шейх.

Одна из техник, применяемых на самых начальных ступенях тариката, — джибериш или «тарабарщина». Она состоит в быстром проговаривании любых самых бессмысленных звуков, сопровождаемом любыми спонтанно возникающими движениями тела и эмоциональными «выбросами». Эта техника носит психотерапевтический характер, актуализируя скрытые в человеке комплексы, зажимы, подавленные эмоции, а также позволяет «выкинуть» из себя все грубое и достичь внутренней чистоты.

Среди начальных упражнений, применяемых на ступенях тариката, можно упомянуть также упражнение «стоп». Оно заключается в следующем. По установленному знаку или слову шейха все ученики мгновенно замирают. Любое малейшее движение исключается. При этом они также пытаются удержать неизменным и свое эмоциональное состояние. Во время «остановки» ученики начинают перемещать концентрацию из одной части тела в другую или плавно разливают ее на все тело. (При полной, совершенной концентрации никакие неудобства позы, положения тела не ощущаются). Помимо навыков концентрации, которые дает выполнение этого упражнения, оно также содействует разрушению сложившихся стереотипов поведения, учит смотреть на себя со стороны, способствует повышению собранности (алертности) учеников.

По мере прохождения тариката психоэнергетическая работа постепенно усложняется. Начинается собственно медитативная практика (мушахада) с использованием различных психофизических упражнений: ритмичных движений под музыку, танцев дервишей, суфийских трясок и кружений; применяются и особые языковые формы (молитвы, мантры); идет глубокая медитативная проработка текстов и т.д.

Использование всего этого арсенала средств дает прекрасный очищающий эффект, развивает определенные энергоструктуры организма (в частности, анахату). Некоторые из этих упражнений вызывают очень «тонкую настройку» тела, ума и сознания, приводя практикующих к экстатическому состоянию, называемому суфиями «халь». Выделяют различные виды халя. Наиболее часто подвижник обретает такие виды этого состояния, как: курб — ощущение близости Бога, махабба — ощущение горячей любви к Богу, хауф — чувство глубокого раскаяния, шаук — страстный порыв к Богу и т.д. В терминах классической индуистской йоги халь можно оценить как первые ступени приближения к Самадхи (в значении, которое вкладывается в это слово «Бхагавадгитой»).

Поясним, что представляют собой некоторые такие практики.

Танцы дервишей, например, требуют от участников абсолютного раскрепощения тела и достижения полной «ментальной паузы». На фоне этой раскрепощенности возникают спонтанные естественные движения. Они не планируются, не задаются от ума, а приходят «самопроизвольно». Как правило, танцы дервишей проводятся с использованием медитативной музыки или медитативных напевов. Это дает соответствующий настрой всем танцующим и приводит подготовленных участников к состоянию халь.

Еще одна интересная техника — суфийское кружение (кружение дервишей). Оно позволяет вывести сознание из головных чакр, способствует преобразованию энергии и вхождению в состояние халь. Существуют различные модификации этой техники. Кружение может осуществляться под музыку или без таковой, с использованием мантр, без определенной концентрации или с концентрацией в тех или иных энергоструктурах организма. В последнем случае кружение может способствовать их развитию и совершенствованию.

Общие правила выполнения упражнения таковы:

1) начинать не ранее чем через 2-3 часа после еды;
2) кружение осуществляется в любую удобную сторону на фоне полной расслабленности тела;
3) открытые глаза фиксируются на одной из поднятых рук, либо расфокусируются вовсе;
4) кружение осуществляется в индивидуальном ритме, с максимально плавным входом и выходом из упражнения;
5) при возможном падении во время кружения необходимо перевернуться на живот и расслабиться;
6) после выполнения упражнения необходима релаксация;
7) также требуется полное доверие к технике, полная «раскрытость» во время выполнения упражнения. Его длительность определяется индивидуально и может варьироваться от нескольких минут до нескольких часов.

На «зрелых» ступенях тариката проводится интенсивная работа по развитию, совершенствованию энергоструктур организма. Если пользоваться индуистской терминологией, речь идет, в частности, о чакрах, нади (меридианах). (При этом особый акцент делается на развитии анахаты — чакры, отвечающей за продуцирование эмоциональной «сердечной» любви). Для этого используются самые различные приемы, например, длительная концентрация в той или иной чакре или канале, работа с мантрическими образами, которые помещаются в ту или иную структуру организма, либо перемещаются из одной структуры в другую, и т.д.

Одна из техник такого рода — медитация смеха. Ее участники ложатся на спину и полностью расслабляются. После медитативной настройки они помещают одну из рук на область анахаты, другую — на область муладхары, активируя эти чакры. Затем присутствующие начинают проводить сквозь организм волны мягкого, легкого света-смеха (от муладхары к головным чакрам).

Медитация смеха имеет очищающий эффект и способствует развитию и совершенствованию чакр, срединного меридиана, если, конечно, проводится на должном уровне тонкости (о практике утончения см. [3]).

На всех ступенях тариката используются и особые коллективные психоэнергетические тренировки, обычно называющиеся «зикр» (букв. — «упоминание имени Бога»). Они имеют очень большое значение в суфизме. Суфии считают зикр «столпом, на котором зиждется весь мистический путь», поскольку регулярное совершение зикра приближает «путника» к Богу.

Варианты, модификации зикра весьма разнообразны — в соответствии с традициями того или иного братства или ордена, мастерством шейха. Зикр проводится следующим образом:

Все присутствующие встают или садятся в круг. Шейх дает определенную медитативную настройку и затем, по его указанию, присутствующие начинают выполнять ряд сменяющих друг друга упражнений. Эти упражнения представляют собой ритмичные движения, выполняемые во все убыстряющемся темпе (например, наклоны, повороты, раскачивания тела). Движения сопровождаются произнесением определенных молитвенных формул. На фоне их могут даваться и дыхательные техники.

В некоторых орденах, братствах во время психоэнергетических тренировок исключительное значение придается музыке, пению. Считается, что музыка — «пища души» (гиза-и-рух), как ее называют суфии, — одно из очень сильных средств, способствующих духовному прогрессу. Широко применяется музыка, побуждающая тело к спонтанным движениям (тараб), взывающая к уму (рага), вызывающая различные эмоции (куль), помогающая возникновению соответствующих образных представлений (нида), способствующая вхождению в глубокие медитативные состояния (саут) и т.д. В ряде орденов и братств введено ежедневное слушание музыки, коллективные занятия с вокальным исполнением мистических стихов (сама), экстатические танцы под музыку и т.п.

Кроме обычных методов, в суфизме существуют и «скоростные» техники духовного развития, подобные тибетской ваджраяне (подробнее о ваджраяне см. в ст. «Тибетская йога»). Посредством этих секретных техник мюрид может совершить очень быстрое продвижение вперед. Они применяются только к тем, кто имеет уже достаточно высокую психоэнергетическую готовность и благословление своего шейха.

Но даже обычные суфийские методы очень мощны и эффективны. (Так например, даже однодневный удачный опыт суфийского кружения может сделать человека совсем другим). Эффективность этих техник достигается в том числе за счет того, что медитативная работа проводится не только с использованием неподвижных положений тела, но и на фоне движений. При этом широко применяются и особые дыхательные упражнения, и молитвы. Благодаря такому комплексному использованию различных методов происходит задействование сразу нескольких «центров» организма человека: эмоционального, двигательного, интеллектуального (см. подробнее [12]). Слаженная, сгармонизированная работа «центров» открывает возможности для очень быстрого изменения психоэнергетического состояния учеников.

Суфийская медитативная традиция очень богата и очень разнообразна. В ней накоплен колоссальный опыт работы с телом, умом, сознанием. Имеющийся арсенал приемов — неисчерпаем. В этой древней традиции разработаны и пути познания Ваджада (в индуистской терминологии — Самадхи), и техники для достижения правильной «кристаллизации» сознания в двух высших пространственных мерностях, и приемы для освоения Фэна-фи-Расуль и Фэна-фи-Аллах (соответственно Нирваны в Брахмане и Нирваны в Ишваре).

В суфизме много самобытного и оригинального. Но, несмотря на это, прослеживается его поразительное сходство с духовными традициями других лучших мировых религиозных школ и направлений — сходство целей, путей их реализаций и даже методик. Это может свидетельствовать только об одном: о том, что в основе суфизма и исихазма, даосизма и буддийского тантризма, классической индуистской йоги и пути мексиканской школы Хуана Матуса, а также некоторых других не названных нами направлений — лежат одни и те же закономерности духовного развития. Они лишь по разному реализуются в тех или иных культурно-исторических условиях. Потому, всегда находятся люди, вне зависимости от их вероисповедания, вне зависимости от принадлежности к той или иной духовной традиции, которые с успехом следуют по суфийскому пути.

Литература:

Бертельс Е.Э. — Избранные труды. (В 3 тт.) М., 1960.
Инайят-хан — Суфийское послание о свободе духа. М., 1914.
Раджа- и буддхи-йога. Под ред. В.В. Антонова. М., 1990, 1992.
Фиш Р. — Джалаледдин Руми. М., 1985.
Attar, Farid, Ud-Din. — The cоnference оf the birds. L., «Rontledge & Kegan Paul.», 1961.
Al-Chazzali — The revival of religious sciences. Tarndom, Surrey. «Sufi Publishing Co.», 1972.
Fоster W. — Sufi studies today. L., «Octagon», 1968.
Lefort R. — The Teachers of Gurdjieff. L.,1966.
Rajneesh — The Orange Book. «Rajneesh Foundation», 1985.
Rumi Jalalu’d-din — The Mathnawi. Vol. 1-8. L. — Leiden, 1925-1940.
Smith M. — Rabi’a: the Mystic and her Fellow-Saints in Islam. Cambridge, 1928.
Uspensky P.D. — In Search of the Miraculous. N.Y., «Harcourt», 1949.

http://nuweb.jinr.ru/